Вот так нескладно в полголоса
ни о чем не прошу тебя.
Только если возможно, немножечко
посиди тихо возле меня.
Без приставки к себе «осторожно»
и со словом к тебе «нельзя»
я скитаюсь озябшим волчонком
в малахитовой зелени дня.
Как жаль, что в жизни нет спроса
с тех, кто может летать.
Как жаль, что нет запроса
на тех, кто умеет ждать.
Ритмичность пульсации вправе
сказать, что нет перемен.
Но вряд ли в замочную скважину
увидишь весь мир, как он есть.
И сложность не в том, что вы были.
А сложность вся в том, что вы есть —
безумье мое и бессилье
рядом с теми, кому буду петь
всю жизнь, а может и больше.
И если вдруг спросит мой друг:
«Малыш, ты был счастлив?» —
Отвечу: «Быть может,
и чаще, чем сотни вокруг».
Вот так нескладно, в полголоса
себе иногда говорю:
«Не стоит так часто вторгаться в чужое
сознанье со словом «люблю!»
