ВСУ терроризируют белгородское приграничье. Не в силах добиться военных побед, они держат в страхе мирных жителей, уничтожая их дома и взрывая машины. Как взрослеют белгородские дети в этих страшных условиях — в репортаже военкора RT Анны Долгаревой.
Ольга из Краснояружского района, но раньше жила в Донецке. В 2014 году украинский снаряд разнёс её дом, который стоял недалеко от аэропорта, где шли ожесточённые бои. Муж вывез её, беременную, с двумя старшими детьми в Белгородскую область, в тихое, спокойное место, а сам ушёл в ополчение — бить ВСУ.
Воевал, пока сыну не установили инвалидность. Тогда Андрей ушёл со службы — надо было зарабатывать, чтобы заботиться о крохе. В начале 2023 года снова ушёл добровольцем, уже в Вооружённые силы России. Когда Андрей воевал под Кременной, Ольга во второй раз лишилась дома, уже здесь, в «тихом, спокойном» месте, куда уехала от войны.
«Нас из миномёта обкидывали, и я уехала к друзьям. Думала, это на пару дней. А к нам прилетело семь снарядов. От дома ничего не осталось», — рассказывает она.
Пока что Ольга снимает квартиру в Белгороде. На стене — мозаичная картина, которую сделала она сама: кусочками смальты по фотографии, снятой в день церковного венчания Ольги и Андрея, выложили она сама, её муж и младший сын.
«Уже получила компенсацию за жильё, завтра переезжаем, — радуется Ольга, хотя и признаётся, что ей тяжело. — Я, честно говоря, дом не смотрела, дети старшие этим всем занимаются, я из больниц не вылезаю. Они у меня взрослые уже, учатся, официантами подрабатывают».
«Выезжаем на пару дней»
Яна, тоже с тремя детьми перебравшаяся из Краснояружского района, выплату за жильё получила, но ещё ищет варианты — дом для большой семьи нужен немаленький. Есть и такие, но в черновой отделке, а это значит, что будут значительные траты на ремонт. В итоге она временно живёт в Шебекинском районе — а это тоже приграничье, и украинские дроны постоянно появляются над проходящей рядом трассой.
«До февраля спокойно было. Ну как спокойно — по окраинам прилетало, беспилотники летали, — делится она воспоминаниями. — Дети сидели дома. А с февраля начались попадания по деревне, горели дома, были пострадавшие, дроны врезались в машины. У меня напротив дома была главная дорога, ехали трое рабочих, их атаковал коптер, в итоге выжил только один, смог доползти до соседнего дома…»
А потом беспилотник влетел в летнюю кухню дома Яны. «18 марта пришёл к нам глава администрации с соседями, сказали, что срочная эвакуация, выезжаем на пару дней. После этих слов началось жужжание дронов», — продолжает женщина.
Собирались второпях, уехали практически без вещей. Кочевали по знакомым и родственникам. Волонтёры нашли дом в Шебекинском районе, хозяйка которого согласилась пустить семью только за оплату коммуналки. И вот уже несколько месяцев Яна живёт здесь.
«Тут спокойнее, чем у нас. Хотя вот пару дней назад слышно было, как город подвергся атаке. Мысли были, конечно, сразу бежать. Но дети уже спокойно реагируют», — находит что-то успокаивающее в ситуации Яна.
Как на острове
Мы с волонтёром Юлией Немчиновой едем от Шебекино в сторону Червоной Дибровки. Трасса идёт вдоль границы и считается одним из самых опасных участков. Вместо навигатора открыт чат оповещений, которые уведомляют о том, где замечен очередной дрон противника. Всплывает сообщение: «Трасса Маломихайловка — Белянка стоп» — значит, там засекли вражеский беспилотник. Скоро в чате печатают: «Маломихайловка — Белянка чисто» — можно ехать.
«Люди, которые дальше живут, получается, в чём-то отрезаны: вроде бы их сёла не закрыты, но ехать в Шебекино или Белгород очень опасно, можно не доехать. Как будто на острове находятся. Они и не ездят практически», — уточняет Юлия.
Именно поэтому так важна работа волонтёров: они для людей на «острове» связь с внешним миром. Сама Юлия понимает этих людей: сложно покинуть родные места.
Подопечные Юлии, многодетная семья из Сурково, как раз из таких. Ирина живёт там с тремя младшими детьми. Средняя дочь поступила в колледж в Белгороде, а старший сын подписал контракт и ждёт отправления на СВО.
До декабря прошлого года Ирина с детьми тоже жила в Белгороде, работала посудомойкой. Но потом в гостинице, где они жили, перестали размещать беженцев — и выбора не осталось, кроме как вернуться к себе. Дом встретил в ужасном состоянии: бойлер лопнул, стены потрескались, стиральная машина, которую в спешке оставили полной воды, сломалась…
Помогли добрые люди. Ирина познакомилась в ПВР с женщиной и её мужем-военным. «Когда они узнали, что у нас такие условия, то помогли нам привести дом в порядок. Всё подразделение к нам приехало, помогало ремонтировать, технику всю они купили», — радуется Ирина.
Но за стенами уютного, отремонтированного дома всё так же летают вражеские беспилотники. «Недавно я сидела в телефоне, а над крышей летел дрон, — буднично рассказывает дочка Ирины Лера. — Страшно очень было. Я их научилась по звуку распознавать. Когда я их слышу, сразу бегу туда, где нету стёкол». Лера ведёт нас в коридор, садится на пол — показывает, как она прячется.
Да и в самом посёлке жизнь далеко не мирная. Вместо магазина — автолавка, школа на дистанте, детский сад закрыли — всё из-за угрозы украинских дронов. Администрация раздала местным жителям рации — по две на улицу, чтобы те могли информировать других, если засекут беспилотник.
«Сколько будет бронежилет починить?»
Дальше мы с Немчиновой едем в Красную Яругу — это другой край приграничья. Значительная часть немаленького города была эвакуирована во время вторжения ВСУ в Демидовку. После того как враг отступил, многие вернулись, но не все. И жизнь в городе непростая: если в магазины рисковые продавцы ещё провозят товар на небольших машинах, то, например, ассортимент аптеки давно не пополнялся, там распродают старые запасы. Так что, помимо продуктово-гигиенического набора, Юлия везёт и редкие лекарства.
Многие выехали, но кто-то остался на свой страх и риск. Местная жительница Ольга с внуками, которые носят необычные имена Джулиан и Дамиан, не покидала родные места вообще. Дескать, зачем? Здесь всё своё, и тут она нужнее. Она со всей семьёй все три года СВО волонтёрит, помогая военным.
«Мы бронежилеты чиним, одежду латаем. Они нам приносят эти распоротые бронежилеты, мы с мамой шьём, Ваня (так бабушка называет Джулиана. — RT) делает противоосколочный материал», — рассказывает она.
«Когда всё тут началось, к нам пришли военные, грязные такие, видно, что из боя сразу, спрашивают: «Сколько будет бронежилет починить?» Мы говорим: «Естественно, нисколько». А их чем дальше, тем больше. Пришлось научиться, стали шить, ремонтировать. Люди, которые на фабрике работают, подсказали, что нужна специальная швейная машинка для ткани, из которой бронежилеты делаются. Потом нас научили работать с противоосколочным материалом. Денег не хватало, кредиты стали брать, потом создали группу. И стали работать днём и ночью. Шили, стирали», — описывает Ольга, как разрасталось её дело.
Поэтому при атаках на приграничье она и не подумала уезжать — как военные без неё? Администрация и волонтёры отчаялись — пытались увезти молодую бабушку, но ничто не помогало. Ольга стояла на своём: она здесь нужна. Она, внуки и те, кто работает в швейной мастерской. В итоге власти им выдали каски, бронежилеты и РЭБ-купол — чтобы минимизировать риск.
Сети, которыми затянуты дома в Шебекино, мониторы с предупреждениями о дронах на трассе, регулярные новости о сгоревших машинах с гражданскими — всё это стало обыденностью для Белгородской области. Героическими усилиями подразделений, в тяжелейших условиях сражающихся в Волчанске, удалось отодвинуть угрозу от самого Белгорода. Теперь тревоги в городе не раздаются по несколько раз в день, как прошлым летом, хотя в одну из ночей я просыпаюсь от громких разрывов — это силы ПВО сбивают украинский беспилотник. Однако ближе к границе люди продолжают жить в непростых условиях. И всё равно не хотят покидать родную землю.
