(What do you see, when you close your eyes?)
[Андрей Хлывнюк, Баста]
Здесь даже солнца не видно…
Говорят…
Здесь нехуй ловить, но…
Но мы…
Мы в собственном ритме,
Мутим то, что помогает жить нам.
Пропитаны бытом и пылью…
Здесь без мазы…
Сказку сделать былью.
И время шепчет «i’ll kill you»,
Но мы мутим то, что помогает жить нам.
[Баста]
Здесь даже солнца не видно
и сюжеты далеки от позитивных цветных фильмов.
На ботинках грязь с пылью, и сына
Может спасти маза — вовремя палево скинуть.
Мало тех, кто если чё, прикроет спину.
И сила в том, чтобы надеяться на свою силу.
Для этих псин в синем, мы просто быдло,
И выбор невелик — молчать или быть убитым.
В попытке что-то изменить немало людей сгинуло,
По приговору суда либо через киллера.
Игры в справедливость в программах Любимого.
Наивно полагать, что с этого будет хоть какой-то выхлоп.
Выхода не видно, не ходил на выборы,
Им всё равно на чем клясться — на Конституции или Библии.
Они голосят о свободе на митингах,
Рассматривая страну как фирму, просчитывая прибыль.
И плевать кто решает — Москва или Киев.
Лучше скажите, как прожить на прожиточный минимум?
О чём вы молитесь в Храме Христа Спасителя
В сердце столицы страны третьего мира?
Эй, гражданин начальник, как же печально
Видеть державу, погружённую в отчаянье.
И тут беспонту врачевать нас умными речами,
Мы бы охотно пообщались с вами в чате.
А пока кнуты и пряники, погоны с печатями,
Рэпчина, за которую готовы отвечать мы.
И пока мы не одичали, сторчавшись окончательно,
Качаем за своё. Так-то, гражданин начальник.
[Андрей Хлывнюк, Баста]
Здесь даже солнца не видно…
Говорят…
Здесь нехуй ловить, но…
Но мы…
Мы в собственном ритме,
Мутим то, что помогает жить нам.
Пропитаны бытом и пылью…
Здесь без мазы…
Сказку сделать былью.
И время шепчет «i’ll kill you»,
Но мы мутим то, что помогает жить нам.
[Баста]
Убиваясь дымом и пуэрчиком в плитках,
Так, что даже солнца не видно.
Для одних жизнь приторная, для других — пытка.
Ты дома спишь сладко, а кто-то едет на крытую.
Кто-то мутит визу, чтобы свалить за океан,
А кто-то в бегах и уже полжизни там,
Кто-то, если чё — сразу бежит к ментам,
Но а мы тут пока и пытаемся что-то менять.
В текстах важен ровный базар,
Черту перейти легко, но как потом смотреть людям в глаза?
Плесни старикам горькой в стакан.
То, что останется после нас — это наша правда в стихах.
Мы не хаваем то, что подают в новостях,
И в наших часах кое-что другое вместо песка,
А раз так — готовы рисковать,
Мы распяты давно и поэтому не боимся креста.
Царь ставит своих на места,
И такие как мы с тобой здесь в роли крепостных крестьян.
И ждать рестайлинга — не вариант,
Либо покорно в стойло, либо ковылять в кандалах.
Эй, гражданин начальник, а корона не жмёт?
Это ложка дёгтя в ваш липовый мёд.
Может я дурак и разобью об эту стену лоб,
Но не по мне хавать это фуфло. Так-то…
[Андрей Хлывнюк, Баста]
Здесь даже солнца не видно…
Говорят…
Здесь нехуй ловить, но…
Но мы…
Мы в собственном ритме,
Мутим то, что помогает жить нам.
Пропитаны бытом и пылью…
Здесь без мазы…
Сказку сделать былью.
И время шепчет «i’ll kill you»,
Но мы мутим то, что помогает жить нам. (2x)
(What do you see, when you close your eyes?)
