Меня часто спрашивают, не воевал ли я, не плавал ли, не летал ли, и т.д. Нет. Я просто пишу от первого лица, всегда говорю я, и, вероятно, это вводит в заблуждение людей, они считают, что если я пою я от имени шофера, то я был шофером. Все не совсем так. Во всех этих вещах есть большая доля авторского домысла, фантазии — а иначе не было бы никакой ценности; видел своими глазами, взял да зарифмовал. И никакого достоинства в этом, в общем, нет. Конечно, многое очень из всего, о чем вам пою, придумал. Хотя некоторые говорят, что они это знают, эти ситуации знают, бывали в них и даже людей, про которых я пою, они очень хорошо знают. Я получаю массу таких писем. Ну что же, это приятно. Вот. А пишу я о войне, так много не потому, что это — песни-ретроспекции. Вы знаете, нечего вспоминать, потому что я этого не прошел. Мы все воспитаны на военном материале, у меня там военная семья, есть погибшие в семье — как, впрочем, и у каждого человека у нас обязательно война коснулась. Это такая великая беда, которая покрыла страну на четыре года, и это будет еще помниться всегда. И пока еще есть люди, которые занимаются писанием и могут сочинять, конечно, они будут писать о войне. Но я пишу о войне песни конечно не ретроспекции, а ассоциации. Если вы в них вслушаетесь, вы увидите, что их можно сегодня петь, что люди — из тех времен, ситуации из тех времен, а в общем, идея и проблема — наша, нынешняя. Вот из-за этого, а я обращаюсь в те времена просто потому, что интереснее брать людей, которые находятся в самой крайней ситуации, в момент риска, в следующую секунду могут заглянуть в лицо смерти. Я таких людей в таких ситуациях нахожу чаще в тех временах. Вот поэтому я пишу много о войне. Пусть это вас не обманывает. Я считаю, что это нужно петь теперь, сегодня, да и продолжать в будущем.
