Жительница Подмосковья одна воспитывала двоих сыновей. Она водила детей в кружки, воскресную школу. Однако старший сын подсел на онлайн-игры, стал пропускать уроки, попал на учёт комиссии по делам несовершеннолетних. Женщина пыталась сама решить эту проблему, обращалась за помощью в социальные службы, к педагогам и психологам. По решению отца детей поместили в центр содействия семейному воспитанию. Однако после этого на отца и мать подали иск об ограничении их в родительских правах. Органы опеки считают, что родители не готовы заниматься воспитанием детей.
Алёна Михеева (имя изменено) одна воспитывала в Реутове двоих сыновей. Долгое время она старалась оградить их от интернета. Но когда старший пошёл в школу, доступ в сеть понадобился для учёбы.
«Я с детьми много занималась — водила в воскресную школу, кружки. Дома был компьютер, но без интернета. Вместо того чтобы давать детям играть с телефоном, я им показывала советские мультфильмы, развивающие программы, кино про животных и тому подобное. Когда старший сын поступил в первый класс, дома появился интернет. Начали давать цифровые задания, виртуальные олимпиады. Но я следила, чтобы это были только обучающие программы и ограниченное время», — вспоминает она.
После перехода старшего сына в пятый класс ситуация изменилась: одноклассники научили его играть в онлайн-игры, обходя возрастные ограничения. «Раньше он был отличником, поступил в физико-математический класс, прекрасно учился в музыкальной школе. Но в пятом классе все его ровесники увлеклись определёнными играми, в той среде стало круто иметь высокий рейтинг в них и так далее», — рассказывает Алёна.
По её словам, одноклассники также научили ребёнка, как зарабатывать, возвращая на место тележки в торговом центре. Так он смог заработать на подержанный смартфон и стал всё свободное время проводить за играми или в ТЦ.
«Не может удержаться»
Мать обращалась за помощью в центр работы с детьми, к психиатру в поликлинике, но их не могли принять из-за московской регистрации. Не помог и школьный психолог.
«Тогда мы стали посещать детского клинического психолога, также я обращалась за помощью и консультациями к опытным педагогам, к священнику — многодетному отцу и председателю патриаршей комиссии по защите материнства и детства иерею Феодору Лукьянову», — вспоминает собеседница RT.
После консультации со специалистами она решила, что лучшим решением было бы определить сына в школу с проживанием: «Хотели устроить его в школу с режимом, дисциплиной, чтобы было мужское воспитание. И подальше от города, где соблазны играть — на каждом шагу».
Женщина даже предварительно договорилась об этом с православной гимназией, но Александр, отец детей, выступил против и пообещал, что сам устроит старшего ребёнка в престижное военное училище. А сам временно отдал сына в школу рядом со своим домом.
Оказавшись в центре Москвы, мальчик освоил новый способ играть. Своего смартфона у него уже не было, но он стал ходить по салонам мобильной связи и играть на выставочных образцах. При этом, как вспоминает мать, один раз он умудрился потратить в ходе игры 10 тыс. рублей, причём чужих. Деньги списались со счёта продавца, который зашёл по своему аккаунту в выставочный телефон.
«Отец отказался компенсировать эту сумму, поэтому пришлось вызывать полицию, которая поставила сына на учёт в КДН», — рассказывает Алёна.
Ей самой о той ситуации долго не сообщали. Тем временем школьник, когда приезжал в гости к маме в Реутов, начал обучать играм и младшего брата, который тогда ходил в начальную школу.
«Младший жил со мной, но всё чаще просился к отцу. Старший сын научил его играть, завёл аккаунты, научил, как ездить на перекладных в Москву, как бесплатно в метро пролезать. Позже уводил его к отцу, и я порой неделями не могла его забрать обратно», — рассказывает мать.
«Игра в ущерб учёбе»
Несколько раз Алёне приходилось приезжать за детьми в отдел полиции по делам несовершеннолетних района Арбат, куда их забирали с вечерних улиц. В мае прошлого года сыновей по заявлению отца поместили в центр содействия семейному воспитанию «Спутник». Сам Александр не стал говорить с RT. Матери он объяснил своё решение тем, что этот центр — как раз то, что она хотела, закрытое учреждение, где окажут помощь. В «Спутнике» пообещали избавить детей от зависимости, но, по словам матери, этого не произошло.
«Мне потом психолог признался, что методики работы с детской игровой зависимостью у них нет. При этом играть там давали, младшему даже подарили от спонсора смартфон. У детей зрение упало от постоянных игр!» — возмущается Алёна.
Мать думала, что это временное решение, и надеялась, что вскоре сможет отдать старшего сына, как планировала, в закрытую школу. «Мне обещали, что старший сын там пройдёт диспансеризацию, ему дадут характеристику из школы и потом «Спутник» поможет ему, сопроводив в учебное заведение в Ярославской области. Это также оказалось ложью. Всё лето посещение врачей затягивалось, осенью ребёнок стал сильно болеть, вплоть до госпитализации, а когда закончилась диспансеризация, на отца детей и меня подали иск в суд по ограничению родительских прав», — рассказала собеседница RT.
Иск подал центр социальной защиты населения ЦАО Москвы. Как указано в иске (есть в распоряжении RT), «в семье выявлен высокий уровень риска жестокого обращения с детьми». При этом факты насилия не приводятся, риск, согласно документу, создаёт отсутствие родительского контроля.
«Несовершеннолетние нарушают общепринятые правила и нормы поведения (систематически после 22:00 возвращаются домой, играют в карты на мобильном телефоне в ущерб учёбе, часто пропуская уроки, в том числе используют мобильные телефоны для игр в салонах сотовой связи)», — говорится в иске.
«Родители на контакт не идут»
«С семьёй работа ведётся с 2022 года. К сожалению, ни один из родителей не готов заниматься воспитанием детей и в полном объёме исполнять родительские обязанности. От работы со специалистами оба родителя отказываются и на контакт не идут. По заявлению папы дети в мае 2023 года переданы в центр содействия семейному воспитанию. За прошедший год папа детей не навещал, мама навещала редко», — сообщили RT в пресс-службе Департамента социальной защиты населения Москвы.
В свою очередь, Алёна говорит, что старалась посещать детей несколько раз в неделю: «Меня не всегда пускали. То под предлогом, что у них кружки и занятия, потом дети болели часто. При этом не знаю, как там мои визиты фиксировали. Мне уже потом сказали, что надо было каждый раз расписываться в журнале посещений, но ничего такого мне не предлагали».
Как уточнили в пресс-службе департамента, иск подали из-за того, что отец добровольно передал детей в «Спутник».
«В случае отсутствия у ребёнка назначенных родителями опекунов или попечителей, фактического отказа от исполнения родительских обязанностей, выраженного в передаче ребёнка органам опеки по собственному желанию родителей, органы опеки вынуждены брать на себя временные функции законного представителя детей через подачу искового заявления, обеспечивая соблюдение прав и безопасности ребёнка. На данный момент с детьми работают воспитатели, психологи, педагоги, создана комфортная бытовая и эмоциональная обстановка», — сообщили в ДСЗН.
Алёна сейчас при помощи общественников пытается сохранить родительские права и забрать детей из центра, передав для исправления в православную гимназию, как планировала с самого начала.
Элина Жгутова, руководитель движения «Иван-Чай», оказывающего поддержку семье, считает, что в истории сплелись в сложный клубок сразу несколько социальных проблем.
«Трудные подростки сегодня — это тупиковая история для родителей. Воспитываешь, проявляешь строгость — значит, нарушаешь права ребёнка, значит, плохой родитель. Не воспитываешь, позволяешь всё, потакаешь желаниям — не справляешься. Не можешь корректировать девиантное поведение — тоже плохой родитель», — отметила она.
Жгутова подчеркнула, что родители как могли ограждали детей от интернета: «К сожалению, сейчас школьная программа обязывает иметь смартфоны. Не все дети становятся зависимыми, но именно у детей Алёны эта зависимость проявилась. Сегодня практически нет специалистов, способных решить проблему игровой компьютерной зависимости у подростков. Даже на уровне постановки диагноза, не говоря уже о лечении, возникают сложности. Родители не пьяницы, не наркоманы, интеллигентные православные люди. Если даже у них отбирать детей, то кому оставить?»
Глава движения «Иван-Чай» добавила, что планирует добиваться отзыва иска из суда.
