Я написал бы тебе грустную песню, полную фраз пустых,
Но зато красивых, как ты любишь, — краски бы сгустил.
Расписал бы, как без тебя плохо, как хорошо с тобой:
Наплакал бы реку и не был бы самим собой.
Шёл бы дождь за окном, занят был бы твой телефон —
Короче говоря, у нас зовётся песней этот стон.
Думаешь, тебя не задели б те слова и ноты? Да что ты!
Рифмовать сантименты — тоже мне работа…
Наверно, та песня тебе бы понравилась больше
И на повторе в «Винампе» крутилась бы втрое дольше.
Прости, что не написал — я непременно б это сделал,
Если бы только не любил тебя на самом деле.
А на самом деле телефон не занят, а отключен —
Лежит на тумбочке, пока тебя там кто-то дрючит.
И я из этого кого-то сделал бы котлету.
И я мусолю тему эту ещё два куплета!
Ты не считаешь, сколько дней я тебе не звонил,
Не отвечаешь ни по одной из своих двух мобил
И засыпаешь рядом с тем, кого я бы убил,
Если только бы встретил и если хватило бы сил!
Я ничего не исправлю ни этой песней, ни любой другой,
Я сам не знаю, для чего мне этот геморрой.
Но «Ворд» уже открыт, клавиши уже стучат,
И пальцы по грифу скользят туда-сюда, с лада на лад:
В чьей-то руке — твой зад, в чьей-то — медиатор старый.
Каждому своё: одному — ты, другому — гитара.
И, пока я тут давлюсь «Балтикой-девяткой»,
Ты на блядках. И у тебя, по ходу, всё в порядке.
Скулю, как раненый кобель, ною, как тряпка;
Тараканы чешут череп изнутри — не раздавишь тапком.
Нервы все в заплатках — с каждым, кто заходит в гости,
Трясясь от злости, тебе перемываю кости:
Ненавидеть проще, чем прощать, как ни крути,
А я заебался выбирать сложные пути.
Хочу опять уметь засыпать раньше пяти утра,
Не думая о том, чьим болтом занята твоя дыра…
Ты не считаешь, сколько дней я тебе не звонил,
Не отвечаешь ни по одной из своих двух мобил
И засыпаешь рядом с тем, кого я бы убил,
Если только бы встретил и если хватило бы сил!
Эта песня могла бы быть другой. Но не смогла.
Так же, как ты могла бы быть со мной. Но ты ушла.
Поэтому не будет розовых соплей — будут зелёные.
Настоящие. Противные. На вкус солёные.
Меня тошнит, как от палёной осетинской водки
С кривой этикеткой и надписью нечёткой.
Я не пою — я блюю этими словами сейчас.
Уберите микрофон — скажите лучше, где тут унитаз!
Не будет идиотских фраз про любовь до гроба:
Здесь только боль, обида, нефильтрованная злоба.
Над строчками этого текста кружатся мухи,
Как птицы у кормухи, как у трассы шлюхи.
И дальше всё в том же духе — до конца не слушай,
Мои терзания — всего лишь буря в грязной луже.
Я не сумел придумать лучше, да и не хотел:
Мне просто легче от того, что я всё это спел!
Ты не считаешь, сколько дней я тебе не звонил,
Не отвечаешь ни по одной из своих двух мобил
И засыпаешь рядом с тем, кого я бы убил,
Если только бы встретил и если хватило бы сил
