Год назад я сидел на скамейке в общественном парке на углу Бентон и Баркинг,
Думал как из Англии выйти пешкою в дамки к верху иерархии,
Я себе все это накаркал.
Теперь меня слушают хипстеры. Арт богема?
«Ведь он из Лондона, где выставки»Портобелло.
не понимая, что внутри строки наболело,
Не понимая, что внутри смолит Карфагеном.
Жополизы, недруги, журналисты, первые компромиссы, лейблы монополисты.
Я лишний, будто новички на вакханалии.
У всех, кто повыше, воротнички накрахмаллены.
Был самодел, самопал, кто-то не захотел, сам отпал.
Мы — в отель, вам — подвал.
Но тут чертополох, тут если не успел, то подох.
Там, где ты видишь успех, я — подвох.
Я ощущаю себя стариком, хоть просыпаюсьь со стояком.
не спасет благодать ста икон.
От сознания комплексы съедают изнутри, я зову это «комплексное питание»
от бетона из Лондона на кавер билбордов.
В клубе на Малой бронной блюю под Ивана Дорна.
Зависаю с бомондом, засыпаю в уборных под хлорофилом, но чаще под хлороформом
На дессерт рвота с Хайникен, Боже, как же я себя люблю — Отто Вейнингер.
Моя жизнь — это приключения Незнайки.
Наизнанку, будто шлюха в «American psycho»
Эстеты напридумывали терминов, не зная, что выгуливали цербера.
«Наконец-то русский рэп признали» — мне не похуй ли?
Субкультура разрастается — опухоль.
Подземка не принимает — и бог с ней. Эстрада напоминает клубок змей.
Я, как итог, — злей.
Все играют роли косплей, моя трасса уже не слалом, а бобслей.
Перебираю тщетно аллегории, меж тем моя любовь ебется с кем-то в Черногории.
Мне нужен врач, лучше на дом, и немедленно.
Хаус. Дре. Живаго. Менгеле.
Я подарю свою шкуру кому по нраву.
Цели, до которых дошел, не дают отраду.
С Е16, где на углу продают отраву.
говорун на левом плече, Гамаюн — на правом.
Уже зовут большие дяди на пикник афиши.
После меня там читает Влади, мы фит запишем.
И все вокруг замечательно, но убей меня, пока я не скурвился окончательно.
Я всегда начинаю самоуверенно, но забиваю хуй и тону у самого берега.
Они жаждут подгона, а я все решаю, кто я — андеграунд или продажный гондон.
Дева не давала в жопу, говорила — принцип. Но это во мне убило принца, как Гаврила Принцип.
Мироздание дремлет, но кажется дождь собирается.
Очень приятно, Гремлин.
