Герой публикации RT 27-летний уроженец Владивостока Евгений Некрасов вошёл в список Forbes «30 до 30» в категории «Социальные практики». Некрасов лишился зрения и кисти правой руки из-за несчастного случая в 14 лет. Сейчас он работает в компании «ВКонтакте», а также преподаёт в магистратуре для незрячих студентов в Университете ИТМО. RT поговорил с Евгением о его пути в IT и об обучении за границей.
— Как вы отреагировали на попадание в список Forbes?
— Для меня попадание в лонг-лист стало полной неожиданностью, я здорово удивился. Примерно полтора месяца назад у меня взяли интервью для материала журналисты этого издания, о чём я совершенно забыл после нашей встречи. Чуть позже общаюсь со своим руководителем по каким-то внутренним вопросам, и он говорит: «Я ещё никогда не работал с людьми из списка Forbes». Так я и обнаружил, что оказался в лонг-листе.
В номинацию «Социальные практики» попали достаточно серьёзные кандидаты, все имеют право стать лауреатами. Конечно, мне хочется пройти в финал, потому что такое событие бывает раз в жизни, но всё решит честное голосование.
— Над чем вы сейчас работаете?
— Раньше я работал над различными стартапами, более того, один из проектов был создан специально для моего диплома магистра. Это была, наверное, самая дорогая выпускная квалификационная работа, потому что я вложил в реализацию проекта 5 млн рублей из собственного кармана. Диплом написал в 2023 году, после чего закрыл почти все стартапы, за исключением двух. Первый — это проект по программированию для незрячих и слабовидящих на факультете программной инженерии и компьютерной техники в Университете информационных технологий, механики и оптики, где я являюсь преподавателем и научным руководителем студентов.
У меня потеряно зрение, мне пришлось пройти через многое, чтобы отучиться на инженера-программиста. Сейчас я в аспирантуре и хотел бы передать свой опыт ребятам.
Второй проект — это «Сенсориум», который я веду вместе с коллегами, но уже не как бенефициар, а по факту как технический лид.
— Как на вашу работу влияет преподавание?
— Наша программа существует только два года, в этом году будут первые выпускники. Есть ребята, кто уже нашёл работу в различных компаниях. Они прошли отбор, как и другие кандидаты, просто я им дал свои рекомендации.
— Что вы привнесли в обучение из своего опыта адаптации к потере зрения?
— Моя первая специализация — инженер-программист, инженер искусственного интеллекта, обучался я на физмате. У меня было 12 разделов математики, и я был в группе единственным незрячим. Первое, что я привнёс, — это свой, не буду скромничать, колоссальный опыт по адаптации материала и подачи его незрячим людям.
Второе — это психологическое и ментальное восприятие. Поясню этот момент: существует барьер между людьми с нарушениями зрения и без, вследствие которого незрячим людям кажется, что их обижают, а зрячим преподавателям сложно с ними коммуницировать. Моя задача — сломать этот барьер. Помочь преподавателям, собственно, преподавать, а студентам пояснить, что вам никто ничего не должен.
Вы либо сами делаете, либо не получаете ничего, и достаточно распространённый (даже в разговорах студентов со мной) аргумент «Я не вижу, пожалуйста, поставьте мне оценку» не прокатит. Нужно работать. У меня получается — значит, и у вас тоже должно получиться.
Наконец, третье — это новые научные знания в области построения интерфейсов и ассистивных технологий.
— В детстве вы хотели стать пилотом, а в 2021 году занимались разработкой кубсатов (малых искусственных спутников). Хотели бы вы ещё поработать в авиационной или в космической сфере?
— Да, у меня в детстве была мечта стать пилотом самолёта, но как-то не получилось. Я нашёл себя в сфере IT.
Что касается кубсатов, я занимался этой темой ещё с 2018—2019 года. В 2021 году, так как я заканчивал университет, мы там что-то пытались сделать. Писали бортовую вычислительную машину. Спутник так и не полетел, потому что были не от меня зависевшие сложности. Но это был очень интересный опыт, поэтому если будет возможность вернуться в космическую отрасль, то я бы с радостью это сделал.
«Люди потом разочаровываются»
— Можете немного рассказать о роли RТ в вашей поездке в Австрию?
— Проект RТ «Дальше действовать будем мы» очень сильно помог, осветив мою ситуацию. В 2019 году я учился в Дальневосточном федеральном университете и выиграл полугодовую стажировку в Университете Зальцбурга. Но для получения визы требовалось порядка 850 тыс. рублей, чтобы заранее оплатить проживание и другие расходы. Благодаря публикации RT удалось собрать часть суммы, которая позволила оформить визу, поездка состоялась, а я получил бесценный опыт учёбы, осознал проблемы инклюзии, вернулся обратно и больше никогда не захочу уехать в Европу на постоянное место жительства.
— Почему?
— Мне удалось выиграть поездку за рубеж, это было очень ценно. Хотелось не просто как студенту, а именно как студенту с нарушениями зрения осознать, что есть в Европе, и по возможности привести это в Россию и попытаться улучшить ситуацию здесь.
Я приехал в Австрию, проучился там полгода и испытал полное отвращение из-за наигранной толерантности. Вся инклюзивность только на словах, причём почему-то все сосредоточены на лицах на колясках и забывают о людях незрячих, глухих, с другими нарушениями здоровья. Само отношение, уровень цифровизации — полный отстой.
Например, есть у них система Plus Online, через которую нужно записываться к преподавателям. Я записался, прихожу — пар нет. Второй раз тоже пар нет. Спрашиваю, где пары, а мне говорят: «Этот преподаватель пять лет назад умер». А он ещё лекции у них ведёт. Прикольно, да?
Не знаю, как дело обстоит с гуманитарными науками, но с точки зрения физмата всё просто отвратительно, если сравнивать с российским инженерным образованием, даже с учётом того, как оно изменилось с реформами. То, что даётся нам здесь, — это не только сами знания, это ещё и психологическая закалка в коммуникации со старой советской школой преподавания. То есть студенты, прошедшие через всё это, очень часто становятся хорошими специалистами. И до сих пор мировые компании «пылесосят» инженеров из России и бывших советских республик, потому что фундаментальные знания даются очень сильные.
Мне кажется, свою роль ещё играет разница в мышлении российского человека и европейского. У нас вряд ли вы на первом курсе встретите студента, которому 26 лет. А у них это в порядке вещей: ну подумаешь, два года проучился, приостановил образование, возобновил через десять лет. Что это вообще такое? У нас ты точно знаешь: если не сдал сейчас, то потом отчисление. Это помогает быть более собранным.
— Хотели бы вы сами поучаствовать в каких-нибудь благотворительных проектах?
— Я понимаю, что социальные проекты помогают людям развиваться. Участвую в нескольких. Один из них ведёт Олеся Довлатова, моя коллега, она строит выставку картин виртуальной реальности, посвящённую русскому искусству. В этом проекте я являюсь спонсором, предоставляю оборудование для того, чтобы на выставке можно было использовать VR-шлемы: посмотреть картины, взаимодействовать с ними. Для меня этот проект очень важен и ценен как обращение к истории России, которой я сам в последнее время сильно заинтересовался.
Кроме того, моя образовательная программа хоть и не является в полной мере благотворительным проектом, но тем не менее помогает людям получить желаемое образование, войти в индустрию с минимальными сложностями, которые могут быть в обучении, но с максимальным объёмом знаний.
— Чем вы вдохновляетесь в своей работе?
— Сложно ответить, наверное, чего-то или кого-то конкретного нет. Но могу сказать про то, что мной движет вообще.
У меня желание решать инженерные задачи и любопытство пересиливают все инстинкты самосохранения. Даже не всегда есть задача — достичь цели на все 100%, порой более важными оказываются побочные эффекты и результаты, которые возникают в процессе, как это бывает с экспериментами учёных. Возникает безумный драйв, меня можно хлебом не кормить, но нельзя оторвать от компьютера, потому что это моё топливо, я на нём живу.
— Как удаётся совмещать преподавание и работу?
— Я бы даже сказал не работу, а работы, потому что я оказываю услуги многим: опыт большой, а специалистов в этой области мало. Работаю в компании «ВКонтакте», оказываю услуги по DevOps-инженерии, а также по ClickHouse-инженерии другим крупным компаниям, которые к нам приходят. Преподавание совмещать вообще не тяжело. Хоть я и веду пять или шесть дисциплин, но это всё-таки магистратура, а не бакалавриат. Времени хватает, я в принципе мало сплю и привык много работать. Что-то перевели в онлайн, что-то преподаю очно, но комбинировать удаётся. По крайней мере, виден результат, а это главное.
— Что вы бы могли посоветовать людям, которые тоже хотят развиваться в сфере IT?
— Не ходить в школы обучения, которые пудрят мозги людям и говорят, что каждый может стать айтишником и получать много денег! Люди потом сильно разочаровываются, потому что получают в итоге 150 тыс., а дальше вырасти не могут. Чтобы вырасти, да и в целом, чтобы стать классным специалистом в любой сфере, требуется фундаментальное образование. Оно не зря существует и не зря так называется, потому что на него нанизываются остальные знания.
Я не говорю, что без высшего образования совсем-совсем нельзя. Есть люди-самородки. Если психолог может писать код, он молодец. Но, скорее всего, дальше джуна (Junior, младшего специалиста. — RT) он не вырастет как раз из-за отсутствия фундаментальных знаний. Поэтому высшее базовое образование, по моему мнению, просто обязательно.
