Героиня публикации RT Мария ушла на фронт, когда на СВО погиб её жених, и стала старшим санинструктором медицинской эвакуации с позывным Лезгинка. Бойцы звали её ангелом, сестричкой: она принимала раненых, которых доставляли с ЛБС на «буханке», и сама вытаскивала военнослужащих с поля боя. На СВО она вышла замуж за санинструктора с позывным Туманы. Когда Лезгинка отслужила контракт, она могла вернуться к своим дочкам домой. Но вместо этого Мария отправилась на обучение, где освоила управление дронами и взрывотехнику.
«Ощущение, что ты в небе»
Дроны на фронте — одна из главных причин ранений, с которыми работают медики. Но всё же БПЛА не всегда несут смерть: с их помощью доставляют лекарства на позиции и высматривают «трёхсотых», которых нужно спасти.
«У нас была такая проблема: в эвакуации приходилось по кустам, по бурелому лазить искать раненых, — вспоминает Лезгинка. — С нами связались волонтёры и предложили дрон как раз для таких задач. Но беда в том, что никто из нас не умел им управлять. Тогда я поняла, что мне нужно пойти учиться. Командиры меня поддержали».
Лезгинка отправилась в Екатеринбург и обучалась в центре, который организовал бывший руководитель Союза добровольцев Донбасса Максим Хлопин. Так как все инструкторы имеют боевой опыт, обучение было максимально практичным: начали с полётов на симуляторе, а потом перешли к реальным.
«Мне дали дрон, очки и сказали: «Лети», — говорит собеседница RT. — Ну я сперва взлетела и упала, благо не разбила дрон, а потом уже всё нормально было. Когда ты управляешь БПЛА, такое ощущение, что ты в небе, прямо дух захватывает!»
После первого учебного полёта Лезгинка начала тренироваться дополнительно: нужно было преодолеть страх разбить дрон и справиться с дрожащими от нервов руками. Она научилась собирать «Бабу-ягу» и разобралась со всеми видами боеприпасов для БПЛА.
«Мы учились и разминированию, — продолжает Мария. — Раньше противник закидывал с дронов «лепестки», сейчас они используют «колокольчики», мы умеем их разминировать. Главное — вовремя заметить и не наступить».
На полигоне ей рассказали и о средствах радиоэлектронной борьбы. «Мы все слышали про противодронные капюшоны, они обычно стоят на «буханках», — объясняет Лезгинка. — Раньше, когда мы эвакуировали бойцов, думали, что капюшон нас спасёт. Но на самом деле понимающий дроновод прекрасно знает, как обойти РЭБ и куда бить в этом случае».
«Лечите меня, мне нужно обратно!»
Решение Лезгинки подписать новый контракт — уже в качестве дроновода — было непростым для её семьи. Всем хотелось, чтобы она наконец вернулась к детям и была в безопасности. Но переубедить Марию не может никто: такой характер. Интересно, что это решение помогло ей наладить отношения со старшим братом, с которым они долгое время не общались, а потом случайно встретились на вокзале в Ростове. Мария ехала с фронта в отпуск, а брат как раз возвращался из дома в зону спецоперации.
«Я его увидела, заметила, что он поседел, — вспоминает Лезгинка. — Брат прошёл чеченскую войну и записался на СВО сразу, как всё началось. Причём именно в штурмовики. Сказал, что это он умеет, это его. Когда узнал, что я тоже на спецоперации, мы начали вновь общаться и стали ещё роднее, чем раньше».
Уже после этой встречи брата Лезгинки тяжело ранило: «Пуля вошла в шею и вылетела в районе поясницы, задела позвоночник. У него отказывают ноги, но врачи пока борются, а он не может ждать, говорит: «У меня там сослуживцы, мои товарищи, лечите меня, мне нужно обратно!» Брат решение Лезгинки стать дроноводом поддержал сразу.
Вместе с Лезгинкой учиться на полигон приехали и другие женщины. Многие специально искали Марию после публикации RT: «Мне стали писать девчонки — те, кто на контракт хочет. Говорят: «Мы прочитали про вас, хотим так же, как вы, на СВО. Мы хотим спасать». Девушка со мной вышла на связь: у неё муж пропал без вести, теперь она идёт на фронт».
Вместе с Лезгинкой учились ещё шесть женщин, в итоге только две стали дроноводами, а остальные пополнят ряды санитаров эвакуации. Курс тактической медицины многому научил и Лезгинку, несмотря на уже имеющийся боевой опыт. «Например, оказание помощи при ранении в сердце, — говорит собеседница RT. — Или тампонада: я не знала про применение геля, который буквально за пару минут застывает и останавливает кровотечение. Мы же по старинке использовали бинты. Нам показали, что бойца можно не просто вытаскивать на себе, есть способ закинуть его, как рюкзак. Очень много нового узнала, что пригодится на фронте».
«Сколько мучения в его взгляде»
Лезгинка уже освоилась как дроновод за ленточкой: доставляла медикаменты на позиции и высматривала раненых для эвакуации. Но впереди её ждут другие задачи, и теперь это не спасение жизней.
«Я буду управлять камикадзе и с превеликим удовольствием кошмарить противника, — твёрдо говорит Лезгинка. — Я до сих пор помню одного бойца, которому оказывала помощь. Единственное, что у него было цело, — его глаза. Мы спрашиваем сослуживца: что случилось? Это был прилёт камикадзе в голову. Челюсть разворочена, шея, грудная клетка… Сколько было мучения в его взгляде, сколько боли…»
Того бойца вытаскивали с поля боя семеро, включая Лезгинку: «У нас ещё тогда носилки порвались, он чуть не упал, мы его поймали и на руках вынесли. Нам, девчонкам, помогли наши парни».
Раненый выжил, его жена остаётся на связи с Лезгинкой и отправляет гуманитарную помощь на СВО. Муж Марии стал командиром медицинского отделения: он оперирует тяжёлых «трёхсотых» в полевых условиях и был награждён медалью «За отвагу».
Сама Лезгинка пока работает в больнице, куда привозят раненых с передовой: медиков не хватало, и её попросили помочь. Позже она планирует вернуться на линию боевого соприкосновения дроноводом: «Честно, я ни капли не буду сомневаться, когда мой камикадзе полетит в противника. Я смогу сделать это за наших ребят. Почему я должна щадить вэсэушников, если они наших парней не жалеют?!»
