Российский радар зафиксировал мнимую ядерную атаку США 30 лет назад
Ложные срабатывания системы предупреждения о ракетном нападении не раз создавали военный кризис. Один из них произошел из-за пуска норвежской метеорологической ракеты, которую приняли за первый элемент американского ядерного удара. Говорят, президент Ельцин был в шаге от того, чтобы отдать приказ о ядерном ответе по США. «Газета.Ru» разбирается, что тогда произошло и правда ли нелепый инцидент мог привести к миллионным жертвам.
Внезапный пуск
Ранним утром 25 января 1995 года радиолокационная станция раннего предупреждения под Мурманском зафиксировала новую цель. Она находилась у побережья северной Норвегии и стремительно набирала высоту, выходя в верхние слои атмосферы. Предварительный анализ показал, что обнаруженная цель может быть баллистической ракетой «Трайдент», запущенной с погруженной американской подводной лодки класса «Огайо» или аналогичной британской «Вэнгард». В связи с этим была объявлена тревога и передан сигнал в Генеральный штаб, который довел информацию до президента Бориса Ельцина.
В теории, атомным подводным лодкам с баллистическими ракетами нечего делать на мелководье в норвежских фьордах. Тем более, как считается, при внезапном ядерном нападении нет смысла запускать ракеты по одной, особенно с подводной лодки, чье местонахождение с этого момента становится очевидным. Но ракете до стратегических объектов под Мурманском лететь 10 минут, и это время вряд ли, при любом сценарии, стоило тратить на анализ батиметрических карт (карты глубин). Объяснение единичному запуску тоже можно было придумать: например, это ослепляющий удар, который должен за счет взрыва на большой высоте создать помехи для российских радаров. Такой сценарий прорабатывался еще советскими генералами во время Холодной войны.
Была активирована система управления стратегическими силами «Казбек», чей абонентский терминал в обиходе именуют «ядерным чемоданчиком». Через него связались между собой три высших военных чина России: министр обороны Павел Грачев, начальник Генштаба Михаил Колесников и верховный главнокомандующий Борис Ельцин. За неполные десять минут им предстояло выработать ответ в условиях нехватки информации. В первую очередь, неясна была траектория ракеты: она стартовала почти вертикально и для вычисления ее направления полета требовалось прохождение большего расстояния.
Руководство страны отнеслось к ситуации крайне серьезно и приказало подводным лодкам с баллистическими ракетами, как и другим стратегическим силам, перейти в боевую готовность. Однако за это время ответ пришел от операторов системы предупреждения — цель удаляется и летит в направлении Шпицбергена. Тревога была отменена, и жизнь вернулась в нормальное русло, — впрочем, населению так никто ничего и не сообщил.
А была ли драма?
В таком виде эту историю подавали в газетах и на телевидении спустя неделю, как только узнали о ней. Как выяснилось, радар обнаружил норвежскую Black Brant XII — представителя большого семейства ракет, которые в качестве первой ступени как правило используют ускорители устаревших ракет ПВО. Ее запустили по баллистической траектории с апогеем 1453 км для исследования северного сияния над Шпицбергеном. Об этом запуске, как и всегда, уведомили международную общественность, в том числе МИД России. Однако
то ли МИД не сообщил в Генштаб, то ли Генштаб не сообщил эту информацию операторам системы предупреждения, поэтому запуск стал для военных сюрпризом.
Журналисты как на западе, так и в России задавались вопросом: а насколько адекватен президент Ельцин и подчиненные ему генералы, если мирный суборбитальный запуск космической ракеты чуть было не спровоцировал ядерную войну? Но уместен и другой вопрос — не слишком ли медиа драматизировали этот инцидент? Для ответа на него необходимо поместить его в исторический контекст.
Середина 1990-х годов — это период похолодания отношений между Россией и Западом. Ельцинское правительство не одобряло планируемое расширение НАТО на восток, образ России и ее армии пострадал из-за начавшейся войны в Чечне. Аналитики подмечали, что те вооруженные силы, которые стягиваются к Грозному, не то, что не смогли бы дойти до Ла-Манша, а в принципе не готовы сопротивляться армиям НАТО. Военных эти рассуждения оскорбляли до глубины души.
Несмотря на это, в целом отношения России и США оставались хорошими: не хуже, чем между иными членами НАТО, некоторые из которых довольно серьезно угрожают друг другу (например, Греция и Турция). Также Ельцин, несмотря на известные проблемы со здоровьем и тягу к алкоголю, был в медицинском смысле вменяем и оставался опытным политиком. Он не мог не осознавать, что США и другие страны НАТО жили рутинной политической жизнью. За несколько часов до инцидента Клинтон прочел традиционное послание «О положении дел» для Конгресса, где главными темами были снижение налогов и запрет на владение автоматическим оружием. Никаких намеков на войну с Россией в ней не было, а из посольства США в России не эвакуировались дипломаты.
Аналогичная картина наблюдалась в военной сфере. Ядерному нападению, как считается, должен предшествовать период подготовки, для которого характерна интенсификация разведки и коммуникаций, пусть и шифрованных. Более того, все высшие чины Минобороны и Генштаба должны были знать, что в прошлом система предупреждения о ракетном нападении срабатывала ложно, и не раз, и не два. Наконец, нападение на Россию одной ракетой методом ослепления ее радаров — сценарий довольно наивный, в том числе в глазах российских генералов, которые тогда активно изучали, например, опыт «Бури в пустыне» и знали, как США планируют военные операции. В этом же случае якобы пуску не сопутствовали даже диверсии против стратегических коммуникаций или уничтожение радаров.
В целом почти все материалы, где норвежский ракетный инцидент подан в драматическом ключе, ссылаются, в конечном итоге, на книгу бывшего аналитика ЦРУ Питера Прая «Военные страхи: Россия и Америка на грани ядерного удара». Про инцидент он писал так: «мир отделяло от глобального ядерного конфликта одно нажатие кнопки». Но необходимо понимать, что книга с таким названием претендует на бестселлер, а из инфоповода «25 января 1995 года ничего смертельно опасного не произошло» бестселлер не сделать.
Наконец, стоит обратить внимание на то, как к событию отнеслись сами российские военные. Для них это было поводом для гордости: что система работает и фиксирует как пуски ракет, так и траекторию. Об этом прямо заявил начальник Генштаба Колесников, который назвал реакцию на запуск адекватной и эффективной, а западным аналитикам посоветовал обратить на это внимание.
Так что, возможно, с помощью избыточной драматизации российское руководство пыталось донести до западных стран послание: вы не правы, и проржавело у нас далеко не все. Разве что межведомственная коммуникация.
Что думаешь? Комментарии
