Я вот с Лялькою своей не живу уж много дней,
Но в театр до сих пор хожу, еще бы!
Гаснет свет, и — благодать! — Пора чекушку вынимать,
Есть еще закуска, бутерброды.
Спасибо, Ляля, что меня к искусству приобщила,
А то я раньше и не знал, что муза — это сила!
Но вот чертила предо мной вертит огромной головой,
И чуб его торчит как Чипполино.
А я ему культурно так: «Приглать-ка чуб, эй ты, чудак,
Иль сбрей, мне декорации не видно».
Спасибо, Ляля, что меня к искусству приобщила,
А то я раньше и не знал, что муза — это сила!
Достал из сапога сальца, натер кусочком чесночка,
Тут Чипполино ерзать стал и повернулся,
Ну я как человек ему: «Горчички не найдется, друг?»
А он как заорет: «Ты что, свихнулся?»
И вывели из ложи нас, и я заехал ему в глаз
За то, что мне, падло, сорвал премьеру.
Но тут, откуда ни возьмись, менты пришли по мою жизнь,
Я отсидел и в театр теперь не верую.
Эх, Лялька, это ты меня к искусству приобщила.
И как я раньше не понял, что муза наша сгнила?
