Через семь месяцев полной неизвестности семья беженцев из Суджанского района воссоединилась: из оккупации вернулась Елена Пройдакова, мама Татьяны Приходько, о которой RT рассказал в августе 2024 года. Пожилая женщина не успела выехать, когда ВСУ прорвались в Курскую область. Всё это время с ней не было никакой связи, но родные не теряли надежды. Исхудавшая, она привезла с собой в Курск несколько иконок, семейные фотографии и документы — это всё, что у неё осталось. Все вещи пропахли дымом. RT поговорил с семьёй и узнал, через что ей пришлось пройти.
6 августа Татьяна и трое детей чудом выжили при массированном обстреле ВСУ. «Мы проснулись в четыре часа, сын старший говорит: «Мам, что это?» — вспоминает ту ночь Татьяна Приходько. — Я сонно ответила: «Андрюш, наверное, прилёты». А потом ближе и ближе, прямо такое зарево. Мы за час насчитали штук 40, а 41-й в наш дом попал. Всё посыпалось, я отключилась, а очнулась от того, как сильно дочка плакала. Повезло, что от взрыва дверь захлопнулась, а то нас бы отбросило. Бог уберёг. Мама моя всегда в церковь ходила, приносила иконки, всё говорила поставить в окна. Накануне как раз к нам зашла: «Сейчас же поставь!» Вот эти иконки нас и спасли».
Семья Татьяны сейчас живёт у родственников в Курской области, прилёт в их дом в Заолешенке и ранения, которые получили женщина и её дочка, зафиксировали представители Следственного комитета РФ как военное преступление.
«Дом её при ней спалили»
Сразу после обстрела Татьяне пришлось срочно ехать в больницу с младшей дочкой. Двое сыновой не пострадали, а вот женщину и девочку, которой всего два года, посекли осколки. Телефонная связь не работала, но от спасшихся односельчан она узнала, что её мама попыталась добраться до них в Заолешенку пешком: «Нам говорили, что видели, как она шла по дороге из Олешни, где она жила. Мама сказала им, что дом её при ней спалили, телефон разбили и что в селе техника ВСУ».
Как оказалось, 6 августа Елена пряталась от прилётов в подвале: «Слышу, что-то у меня собака плачет, вылезла, смотрю: пол-летней кухни сгорело моей, — вспоминает пожилая женщина. — В ней парадка сына висела — форма десантника. Вэсэушники как увидели это — всё и запалили. В дом зашла, а там телевизор разбитый, иконки побитые. Газ на всю катушку свистит. Вышла, а за поворотом солдаты. Думала, наши. А потом смотрю: у них на рукавах повязки синие».
Женщина спросила «хлопцев», что вообще происходит в селе, как ей быть: «А они говорят: «Бабуся, ты сама живёшь? Ещё кто-то тут есть? Дети где?» Ну, хай меня Бог простит, я их обманула. Сказала, что у меня две дони (дочери. — RT) и что только старики остались, а дети все не живут тут. Они мне сказали идти в ближайшее селище, потому что тут небезопасно».
Елена добралась до дома своей дочери в Заолешенке, по дороге спрашивая всех, кого встречала, знают ли они, что с её родными. Так она выяснила, что их увезли в больницу. А потом увидела их разрушенный дом.
«Спрашивали, кто из нашего села военный»
Первое время Елена пряталась вместе с другими мирными в подвале администрации Суджи, но при наступлении ВСУ разбили это здание. Её приютила пожилая женщина, которая более 40 лет проработала воспитательницей в детском доме в Суджанском районе. Соседнюю хату заняли украинские солдаты.
«Ну, с молитвами нас Бог уберёг. Конечно, страшно было. Рядом дома горели, и прилёты, и ракеты падали, — рассказывает Елена. — Военные нам: «Бабуси, уходите, вычислят нас — и по вам попадут». А я говорю: так это вы тогда в другой дом идите. А они: «Нет, здесь подвал хороший».
Все семь месяцев пожилая женщина старалась лишний раз не попадаться ВСУ на глаза, а если и встречала украинских солдат, то вела себя тихо, чтобы не раздражать. Её сын был мобилизован и уже два года находится в зоне СВО, женщина понимала, что если вэсэушники об этом узнают, то ей не выжить. И всё же 17 августа солдаты ВСУ остановили её вместе с односельчанкой на улице и заставили говорить на камеру. Видео начинается со слов военных: «Слава Украине».
«Я не сказала им в ответ ничего, — вспоминает Елена. — Испугалась, что про сына узнали. У меня ж дома фотографии его остались — и с друзьями, и на пушке. А они ж всё на свете в домах перерывали…»
Больше всего она боялась отправки в Сумы, где каждого пленного досконально проверяли. Елена рассказала о том, как их односельчанина с онкологическим заболеванием ВСУ вывезли в Сумы на операцию, а затем выбивали из него информацию о семьях, в которых есть военнослужащие РФ: «Спрашивали, кто из нашего села военный. Спереди автомат приставили, сзади тоже. Два часа пытали. Он сказал: у нас тридцать стариков, молодёжи нет. Не выдал никого. Ну и слава богу, никто в селе тоже не ляпнул за всё это время».
«Я трошки прослезилась»
В день прихода российских военных Елена слышала, что на окраине села идут бои, а потом увидела наших солдат. «В два часа дня они пришли, увидела красные повязки у них, — вспоминает собеседница RT. — Я трошки прослезилась. Они голодные поприходили, я им тушёнки дала, и молоко, масло. Думаю, мне хоть бы надо сыну весточку дать. Ему позвонили, сказали, что я жива».
Продайкова надеялась привезти своим родным вещи из дома, но почти всё сгорело: своей дочери она передала семейные фотографии и иконку с крестин внучки. «Слава богу, она вернулась. Похудела, конечно, килограмм на 10. У нее 50-й размер был, а сейчас 46-й».
Елену в Курске ждали шесть внучек и два внука. Но до сих пор неизвестна судьба её сестры, она всё это время была в одном из сёл, где до сих пор идут бои. «Тревога-то, конечно, есть, потому что это всё непредсказуемо, — говорит собеседница RT. — Сестру до сих пор не вывезли. Там, где выход из села, всё время бьют, прилёты. Это не просто страшно, а очень страшно. Конечно, это сразу-то не загладится, не исчезнет из памяти. Я надеюсь вернуться домой. У меня же там хозяин похоронен (муж — RT), мы 37 лет прожили вместе. Мне до его могилки надо дойти».
