Это гимн просвещенной отчаянной жизни,
Он — про двери и пропасть черты.
Это ритмы поминок и праздничной тризны,
Где тоскуешь всё ещё ты.
Мокрых серых прохожих пугливая стайка,
Вскрикнув крыльями скрылась во тьме.
Я сквозь стены иду и в руках согреваю
То, что дорого, дорого мне.
По земным и небесным скитаясь дорогам,
Я храню эту каплю тепла.
И пока она есть, я доволен немногим,
Наша жизнь дорогая светла.
Умирают, кружась и смеясь, светотени,
Разбиваясь о старый гранит.
Я присел у воды на сырые ступени —
Пусть тебя этот город хранит.
Отражаются чёрной шеренгой-неволей
Колоннады — злой шёпот в глазах.
Пресс титана сведен — море пота и соли,
Мойка в мраморных белых узлах.
Волн, несущихся мимо Авроры к закату,
Где пространством скуля на цепи.
Как к хозяину-богу к еде земле-брату
Рвётся небо к тебе подойти.
