СМИ сообщили о возможности крупного обмена заключёнными между Россией, Белоруссией, Германией и США. RT поговорил с Еленой Вавиловой, бывшей разведчицей-нелегалом, которая вместе с мужем-разведчиком Андреем Безруковым сама прошла через процедуру обмена заключёнными в 2010 году. Она рассказала, как готовятся такие процессы и на каком этапе об этом узнают люди, об обмене которых достигнуты договорённости.
— Как готовится процедура обмена и что чувствуют люди в ожидании этого?
— Когда такие случаи происходят и между странами идёт обсуждение обмена, то люди, которые готовятся к обмену, мало что об этом знают.
Сначала это обсуждают на высшем уровне между представителями государства и руководителями спецслужб. И дальше, уже когда принято решение об обмене, это доводится до самих людей, которые будут в этом участвовать и для которых это всё, собственно, и делается.
— Как вы узнали, что достигнута договорённость по вашему обмену?
— Мы узнали об обмене через адвоката, который прибыл в тюрьму с представителем дипломатической миссии России, чтобы объявить, что достигнута договорённость и будет обмен.
Скажу откровенно: сначала в это не верится и кажется, что, возможно, это провокация, возможно, меня хотят подтолкнуть к какому-то признанию. Естественно, мы с мужем никогда ни в чём не признавались и не сотрудничали с представителями правоохранительных органов США, а они искали к нам подходы.
Когда понимаешь, что тебе может грозить длительное заключение, морально готовишься к этому и не надеешься на чудо. Но когда приходит человек и убеждает, что уже сделаны официальные шаги, что называются определённые сроки, когда это обретает конкретные детали, тогда, конечно, и верится, и поднимается настроение, и чувствуешь, что случится то, что ещё накануне казалось невероятным.
— Вы были счастливы?
— Конечно, любой человек, понимая, что он обретёт свободу, начинает радоваться и считать, что это его, наверное, самый-самый счастливый момент, по крайней мере, в этот отрезок жизни.
— Как проходит процедура обмена?
— Когда всё начинает происходить, действуешь строго по протоколу, который оговаривается сторонами и который разъясняется участникам. Человек принимает условия, которые были обсуждены. И дальше уже в зависимости от процедуры. Тебя, можно сказать, ведут за руку люди, которые в это вовлечены. Они знают, что нужно делать. Сам человек в этот момент немного растерян.
Мы тоже были в растерянности, потому что не знали, что делать дальше, где мы проведём следующую ночь или следующий день. Но если это хорошо организовано, то всё происходит более-менее слаженно и быстро.
— Какие условия обмена были у вас?
— В нашем случае в условия обмена входило, что мы должны были назвать наши настоящие имена. В нашей группе было несколько человек, которые работали под вымышленными именами — это метод работы нелегальной разведки. И мы должны были признаться, что мы действительно не те люди, за кого себя выдавали долгие годы. Сами мы никогда бы этого не сделали. Но поскольку было понятно, что без этого обмен не произойдёт, нам нужно было на это согласиться.
Откровенно говоря, для профессионального разведчика это не очень приятная история, потому что ты всю жизнь готовишься к тому, чтобы ни при каких обстоятельствах, никогда не выдавать своё настоящее происхождение. Это было сложно, но мы должны были подчиняться условиям, которые были оговорены и достигнуты.
— На каком этапе это становится известно прессе?
— Обычно это происходит без лишних глаз. В нашем случае было мало средств массовой информации, которые были допущены для освещения этих событий. Всё это делается не очень громко, потому что требует спокойной обстановки.
Тем не менее журналисты это как-то узнают. Когда мы прилетели в Москву, в аэропорту нас уже ожидали корреспонденты — они знали место и время прибытия, пытались уловить как можно больше деталей. Этот интерес можно понять. Но это всегда связано с особыми договорённостями, и, конечно, не всё будет представлено публике и средствам массовой информации.
— Ваш обмен произошёл настолько стремительно, что вы не успели даже переодеться?
— Да, это действительно было очень быстро. Не все детали были оговорены и продуманы. У нас не было возможности переодеться.
Мы сразу из суда поехали на самолёт, который нас увозил на место обмена. Это была Европа. Обмен проходил в аэропорту Вены. И туда я прибыла в той одежде, которую носила во время заключения. Американская сторона должна была позаботиться о том, чтобы предоставить нам одежду. Но они решили, что это не так важно. Откровенно говоря, для меня это тоже не было основным. На такие детали человек, особенно профессионального склада, не обращает внимания.
Главное, что это свершится. Главное, что ты обретёшь свободу. А всё остальное уходит на второй план.
— Обмен, о котором сейчас говорят, должен состояться между четырьмя странами. Если это действительно так, вы слышали о таких многосторонних обменах?
— Я впервые слышу о таком. О таких обменах в современной истории я не слышала. Это будет интересно. Если такой многосторонний обмен состоится, это будет уникальный случай.
И хорошо, что в момент кризиса и напряжённости между странами находятся возможности для договорённостей. Хорошо, что есть понимание, что нужно отстаивать своих людей и возвращать их домой.
В последние годы происходили крупные обмены. И это всегда очень приятно слышать. Любой российский человек достоин того, чтобы вернуться на Родину.
Бывает, что, даже когда человек виновен, просят разрешить ему отбывать наказание в своей стране. С точки зрения гуманности и отношения к людям это тоже неплохой жест.
