Мне было 4, когда врачи те,
Сказали матери: «Женщина, не плачьте.
Вы ведь молодая, еще родите…»
Я только начал жить, погодите…
Проснулся рано утром, открыл форточку,
Встал на цыпочки, сел на корточки.
Чайник, кипяток, гайвань, глоток —
Сегодня днюха, можно подводить итог.
Время ускорилось, будто подсел на фен,
Покойный дед мне говорил про этот феномен.
Бесшумный, как убийца, электронные часы.
У меня есть семья: жена, сын.
*** до Владика,
Пацан поднялся со ступенек падика.
Живи да радуйся, в общем, танцуй вальсами,
Но кто-то трогает моё сердце пальцами…
Мой чернотроп, пока не поцелует в лоб.
Ждет колея, чужие лбы целую я.
Мой чернотроп, пока не поцелует в лоб.
Ждет колея, чужие лбы целую я.
Я не прятал своих слёз над телом Олега.
Гроб поехал в топку, скрипя как телега.
Давясь соплями, прошептал: «Прощай старичок».
Крематорий, мне душно, а ему горячо.
Мы пытались победить этот непобедимый мир:
Винт, черняга, шмаль, спирт, чифирь.
Тот, кто остался жив, продолжил биться
С самим с собой, чтобы не спиться
И не отъехать под таджикским перцем,
Отец, помоги обрести мир в сердце.
Мои друзья остались только в моей голове,
А вот эти люди все как-то не знакомы мне.
Я скучаю по самому себе молодому,
По детству, по дому, по нашему району.
А я бы им сказал, что не всё потеряно…
Бог есть любовь, это проверено…
Мой чернотроп, пока не поцелует в лоб.
Ждет колея, чужие лбы целую я.
Мой чернотроп, пока не поцелует в лоб.
Ждет колея, чужие лбы целую я.
Мой чернотроп, пока не поцелует в лоб.
Ждет колея, чужие лбы целую я.
Мой чернотроп, пока не поцелует в лоб.
Ждет колея, чужие лбы целую я.
