Эльвира Степанова специализируется на военной и клинической психологии. Два года назад женщина пережила трагедию: на СВО погиб муж. Справиться с потерей любимого мужчины Эльвира смогла, открыв канал помощи другим женщинам, оказавшимся в подобной ситуации. О том, почему тема потери близких — одна из самых трудных для психолога, она рассказала в интервью RT.
Эльвира Степанова — из семьи военнослужащего. Её отец — полковник медицинской службы в отставке, действующий специалист одного из медицинских учреждений МО РФ. Всё детство женщины прошло в военных сибирских городках и предопределило выбор будущей профессии. Изначально Степанова получила специальность преподавателя психологии, затем повысила квалификацию до клинического психолога по месту работы — в военном госпитале. На работе Эльвира и встретила будущего мужа.
Супруг Олег — кадровый военный, полковник. Мужчина прошёл горячие точки — конфликты в Чеченской Республике, Южной Осетии, Сирийской Арабской Республике, а также события 2014 года по присоединению Крыма к России. Гибель супруга на СВО стала для женщины настоящим шоком: на тот момент оставалось примерно 20 дней до его возвращения домой по ротации.
— Как вы узнали, что муж погиб?
— От его коллег. Мне на карту банка пришёл перевод небольшой суммы с соболезнованиями от неизвестного человека. А накануне я пыталась мужу дозвониться, но он трубку так и не взял, и не перезвонил. Обычно такого никогда не было, и я заволновалась. А потом пришёл вот этот перевод. Ну, и я начала уже звонить его коллегам, чьи номера у меня были. Никто трубку тоже не брал, а потом ко мне на работу приехала делегация из трёх военных. Они официально сообщили, что Олег погиб.
— Помните свои эмоции на тот момент?
— В психологии есть такой феномен — диссоциация. Ты как бы видишь себя со стороны. Вот у меня было ощущение, что я просто смотрю какой-то фильм. Вот кадры с какой-то женщиной, которая выглядит, как я, вот пришли какие-то люди в погонах, что-то говорят. Я задаю им вопрос: «Может, то, что вы сказали — неправда?» По лицам вижу, что они в растерянности. И всё происходит как будто не по-настоящему. Принятия этого, конечно, не было.
— Когда оно пришло?
— На похоронах, отпевании.
Гроб был открытым. Несмотря на то, что тело очень сильно изменилось, ты всё равно находишь какие-то знакомые черты, цепляешься за них и понимаешь, что это всё-таки он. И осознаёшь, что это не ошибка, а твоя новая реальность: мужа больше нет.
— Что помогло вам пережить эту трагедию?
— Как ни странно, злость. Хотя периоды апатии были очень тяжёлыми. Но потом появилось очень много злости: на себя, на мужа, на его командование и вообще на всех. Почему я вот так узнала о его смерти, почему такая несправедливость? Мне было больно. Почему не отвечали на мои звонки? Там ещё очень много разных «почему», каких-то претензий возникало. Сейчас у меня это, конечно, уже прошло. Но на тот момент я искала кого-то виноватого. Почему он предпочёл выполнить свой воинский долг, а не уйти на пенсию? Он мог сделать иной выбор. И так далее.
Я винила всех подряд. Но эта злость на весь мир стала катализатором, чтобы встать и начать что-то делать. Я себе сказала: «Эль, у тебя есть какие-то знания, ты понимаешь, как нельзя и как надо, ты должна этим делиться». Тогда же получилось организовать первый круглый стол на тему помощи тем, кто столкнулся с трагедией потери близкого человека. Сейчас я веду свой канал «Жить после» в Telegram и пишу книгу.
— В чём главная цель этой работы?
— Я считаю, что онлайн-поддержка горюющих людей — современный и эффективный формат психологической поддержки. С вдовами я работаю бесплатно, после своей основной работы.
Не всем легко говорить на тему смерти. Но на самом деле горюющих людей нельзя оставлять в покое. Им очень нужны надёжное плечо и длительные разговоры о погибшем, пусть даже это будет не диалог, а монолог человека, столкнувшегося с потерей.
— Расскажите подробнее про вашу книгу.
— Это живое и очень личное повествование о том, как пережить потерю, но это не абстрактный теоретический труд, а настоящая жизненная история. Я провожу читателя через первые дни утраты и последующие месяцы. Показываю, как эмоции — шок, растерянность, гнев, торг, вина — разворачиваются и меняются со временем. Каждый месяц — это отдельная глава книги, где я делюсь своими мыслями, чувствами и телесными реакциями, а также рассказываю истории других людей, которые прошли через похожие испытания. Практические рекомендации и реальные инструменты самопомощи органично вплетены в повествование.
«С виной тяжело жить»
— Какая тема — самая сложная для вас как для специалиста?
— Самообвинение. Очень часто женщины винят себя в том, что их супруг погиб. Всё время проскакивает: я виновата, я отпустила, я могла каким-то образом повлиять на то, что… Очень много приписывания себе каких-то ролей и функций, которыми ты не обладаешь. С виной тяжело жить, и с ней надо долго и серьёзно работать.
— С кем вам сложнее работать?
— С теми, кто в ситуации неопределённости. Например, у кого муж числится без вести пропавшим. Как оплакать то, что не имеет конца? Как жить в вечном «подвешенном состоянии», где надежда и отчаяние становятся невыносимыми соседями? Это так называемое «бесправное горе».
— Есть ли истории, которые вам особенно запомнились?
— Не могу их сравнить и сказать, что чья-то боль сильнее или чья-то история более шокирующая. Но иногда вспоминаю отдельные случаи. Например, звонила одна женщина и плакала, она была на грани. Говорила, что закрылась на балконе и не хочет жить. Мы долго разговаривали о ней и её погибшем Алёше. Потом она открыла дверь и зашла в квартиру, вернулась к семье.
С одной из девушек разговаривали, что у неё погиб брат, жених на передовой, а она тоже хочет быть полезной бойцам и близким в плане психологической помощи. Сейчас она сестра милосердия в госпитале. С другой говорили, как страшно зайти в комнату, где ещё лежат вещи погибшего мужа. Она боялась, что там её накроет истерика, а когда, наконец, зашла туда, то поняла, что не испытывает вообще никаких эмоций, как будто окаменела.
Ещё одной женщине судьба преподнесла очень страшное испытание — 31 декабря, в день её рождения, не стало мужа… С утра принимала поздравления, а вечером соболезнования. Он даже успел отправить букет цветов своей ненаглядной, сопроводив запиской: «С днем рождения, любовь моя! Здоровья тебе и исполнения желаний! Ты моё счастье!» Она получила его уже после того, как узнала, что любимый никогда не вернётся. Комбат разведбата, смелый и достойный офицер. У них осталось двое детишек.
С ней мы познакомились через 10 дней после гибели её супруга. И много раз она в своём состоянии подчёркивала, как важно, когда можно говорить с человеком, который прошёл через то же, что и она сама.
— Вы пишете, что горевание длится два года. Откуда взялась эта цифра?
— Я пришла к выводу, что процесс горевания обычно занимает полтора-два года, основываясь на личном опыте и исследованиях таких учёных, как Василюк, Старшенбаум, Крайтек и Пергаменщик. Они отмечают, что к этому времени горюющий проходит основные этапы принятия утраты. Хотя возможны откаты, когда вновь накрывают тяжёлые эмоции. Чаще всего это происходит в памятные даты, в стрессовых ситуациях, в состоянии накопленной усталости. Полтора-два года — это ориентир, а не жёсткое правило. Каждый человек переживает горе по-своему.
— Прекращать ли психологическую помощь после этого срока? Или она должна продолжаться в каком-то другом виде? Если да, в каком и как?
— Психологическая помощь спустя два года после утраты обычно просто видоизменяется: терапевтическая работа по преодолению острой боли переходит в формат поддерживающих консультаций.
— Какие главные советы вы бы дали тем, кто пытается пережить утрату близкого человека?
— Горе — это про то, что вы есть, что вы живая и вам сейчас больно, и вы не обязаны «держать лицо». Быть слабой разрешается, потому что болит.
Как идти дальше? Делитесь с теми, кто может выслушать. Не бойтесь повторять одни и те же истории множество раз. Надо помнить, что горе — не быстрый процесс. Исцеление души может длиться годы. Учитывайте это и не требуйте от себя многого.
Ещё один совет — быть мягче к себе самой. Если испытываете вину, агрессию, апатию или любые другие чувства, значит, сейчас других вы просто не можете испытывать. Кажется, что мир рухнул? Знайте, что даже в кромешной тьме есть место свету. И этим светом можете быть вы сами. Точнее, вы всегда им были, просто тяжёлые обстоятельства почти потушили этот свет.
— Помогая другим, вы исцеляетесь сами?
— Ещё как. Я сама до конца не пережила всё, что произошло. И «откаты» бывают очень сильными. Но когда я каждый день получаю от девочек обратную связь, то понимаю, что всё делаю правильно. Помогая другим, мы всегда помогаем себе.
