Вместе с героем мы отправляемся в путешествие по Калькутте — городу грязи и порока, нищеты и уродства. Городу, где с некоторых пор мертвые живут наравне с живыми и поедают их. Городу, где властвует свирепая и бесконечно желанная богиня Кали...

Джек и Том, два приятеля, решаются провести ночь в старой усадьбе родового поместья Горсторп в графстве Норфолк с целью доказать или опровергнуть существование привидений, приписываемых людской молвой этому месту. Что из этого вышло, любопытный читатель узнает, прочитав эту мистическую историю...

Порой даже вулкан с таким страшным названием, как пресловутый Эйяфьядлайёкюдль, не столь губителен для человечества, как, например, вулкан, способный извергнуть какое-нибудь аномальное черное облако. Ведь оно может оказаться живым и в считанные часы превратить людей в каких-нибудь менее человечных существ…

Раз уж лишили тела, так значит было за что. Праведников не расчленяют. Казнят умалишённых. Например, тех, кто во время мессы имеет дерзость аккомпанировать на бесовском танбуре звону церковных колоколов. Впрочем, как знать. Рубят, пожалуй, и праведников, ведь, в конечном счёте, праведность и ум в одном кувшине едва ли совместимы… Но не в этом дело. Это уже не важно.

Семья переезжает в новый дом, о котором ходят нехорошие слухи. Неприятности не заставляют себя ждать...

На озере Рилфут изгоем жил Рыбоголовый. Своим видом он вызывал отвращение, его лицо походило на морду рыбы. За ужасную внешность Рыбоголового ненавидели люди, но обитатели озера ради него были способны даже на самые страшные вещи.

Был август. Все должно было измениться. Они это чувствовали. Джейс был пророком, а пророки любили поговорить. Что он и делал. Он говорил о конце всего и о том, как все будет хорошо.

Я помню это место. Я уже бывал здесь. Давным-давно, когда я был ребенком, когда мне было шесть лет, я уже видел эту стену, этот порог. Это стена церкви, и тропинка к ней вьется в зарослях лаванды, и колоколенка на церкви совсем маленькая.

Ящер, король здешних земель, скользил по ночному болоту, подгоняемый потоком воздуха, и скрежетал зубами.

Шагая со своими товарищами по грязной улице, погруженной в туман, Сергей Зарубкин размышлял о том, виновата ли война с японцами во вспышках насилия, распространявшихся по Москве. Война превратилась в какую-то пародию — подумать только, такая могучая нация, как русские, не смогла одолеть выскочек-азиатов.